Его же внук Владимир Петрович совершил доныне неслыханное дело. Будучи лютеранином и столичным жителем, он женился на екатеринбургской старообрядке Клавдии Александровне Зотовой. Так, родившаяся 25 марта 1826 года и прожившая 71 год, она стала частью одного из самых влиятельных родов не только Урала, но и России.

Семейная жизнь этой пары продолжалась благополучно с начала 1850-х до 1862 года. А «на память» от мужа потомственной купчихе из Екатеринбурга досталось два доходных дома на Офицерской улице в Санкт-Петербурге.

У лютеранского барона и старообрядческой купчихи в 1856 году родился сын Федор, успевший побыть императорским корнетом и членом Гжатского уездного врачебного совета Смоленской губернии. За ним родилась в 1861 году и дочь Мария. Она удачно совмещала роль совладелицы Кыштымского горного округа на Урале и роль жены князя Масальского. Одно время даже выполняла роль супруги вице-консула в Париже.

Размеренная столичная жизнь семьи «уральских баронов» в 1879 году была нарушена смертью матери Клавдии Зотовой и получением Меллер-Закомельскими 50% наследства в виде нескольких уральских заводов. Хотя еще за четыре года до этого почетная гражданка Е. Л. Зотова обращалась сама в Горный департамент за разрешением на продажу своей дочери, вдове генерал-майора баронессе Клавдии Александровне Меллер-Закомельской, третьей части своего права собственности в Кыштымском округе Урала. Через пару лет свое наследство Клавдия увеличила еще на 50% благодаря покупке доли своей родственницы Головиной. Отныне она становилась одной из самых богатых женщин на Урале. Хотя, как уверяла «Екатеринбургская газета» 1886 года, дела у баронессы на Каслинском и Кыштымском заводах не изменились к лучшему, а, скорее, ухудшились: «теперь уже там хозяйничали три управляющих и один уполномоченный». Но спас это бедственное положение горный инженер и металлург Павел Михайлович Карпинский и Урало-Сибирская научно-промышленная выставка, случившаяся в городе Екатеринбурге в 1887 году.

С 14 июня 1887 года Председатель Государственного Совета Российской империи Великий князь Михаил Николаевич с молебствием, речами, званым обедом, иллюминацией и фейерверком открыл Урало-Сибирскую научно-промышленную выставку, которая «возбудила особый и всеобщий интерес как в России, так и в Европе». Честь показать для российской императорской фамилии свою собственность-производство на выставке была и у баронессы Клавдии Александровны Меллер-Закомельской, и у Ольги Петровны Дружининой (потомков знаменитых старообрядческих семей Зотовых и Харитоновых). К презентации Каслинского завода владельцы подошли едва ли не лучше, чем все экспоненты. Даже у екатеринбургского фотографа Вениамина Метенкова был заказан «Иллюстрированный альбом художественных вещей и прейскурант ваграночного литья Каслинского завода». Обозреватель газеты «Екатеринбургская Неделя» отметил, что «в витрине завода есть альбом с фотографическими снимками со всех вещей и фигур, имеющихся в продаже в лавке заводов, по которому и можно ознакомиться с содержанием последней». Итогом этой «презентации» стала серебряная медаль выставки, а за ней и приглашения на следующие международные знаковые мероприятия. Этими делами уже занимался с 27 февраля 1892 года в составе Санкт-Петербургского правления Кыштымского горного округа сын баронессы, отставной гвардии корнет барон Владимир Владимирович Меллер-Закомельский.

Дела шли в гору, и на доходы от уральских заводов в 1893 году в Ямбургском уезде Санкт-Петербургской губернии сын баронессы, отставной гвардии корнет барон Владимир Владимирович Меллер-Закомельский покупает огромное имение. Как гласят документы, все было поставлено на широкую ногу: «Просторный, богато отделанный барский дом, две дачи для сдачи в аренду, дом лесника, обширный парк, тянущийся далеко по берегу реки Луги, роскошный сад, скотный двор на 200 голов рогатого скота, оборудованный железной дорогой для подачи корма и водопроводом с желобами в бетонном полу, великолепная конюшня на 30 лошадей, огород, теплицы, птичник, молочня, разные барские затеи». На этой усадьбе потомки уральских кержаков умудрялись даже зарабатывать на «дачниках из состоятельного класса, желающих с полным комфортом провести лето в деревне под Петербургом».

Рос и размах дел баронессы Меллер-Закомельской, урожденной купчихи Зотовой. Высокая награда на Нижегородской выставке 1896 года пополнилась, как гласила заводская отчетность, золотой медалью Стокгольмской выставки следующего года. На нее первоначально послали всего 54 предмета на 499 рублей 20 копеек. Но этот явный промах барон, присутствовавший на открытии, понял сразу. На Урал были незамедлительно отправлены срочные телеграммы прислать «товар для состоятельных посетителей».

В отличие от этой праздной и презентационной жизни владельцев, на заводах все было гораздо прозаичнее. В одной из заметок газеты «Уральская жизнь» 1899 года было упомянуто, что: «Жизнь на заводах потомков Зотовых идет убийственно скучно, однообразно, утомительно целые дни с утра до ночи, люди томятся или у заводского горна, или в конторах. Развлечений, не относящихся к области кабака и карт, мало, что обыватель не сразу вспомнил их». Все начало меняться 9 июня 1900 года, когда отставной полковник барон Ф. В. Меллер-Закомельский, корнет гвардии запаса барон В. В. Меллер-Закомельский, надворный советник барон Г. В. Меллер-Закомельский, дочь генерал-майора баронесса Клавдия Владимировна Меллер-Закомельская, вдова надворного советника княжна Мария Владимировна Масальская и другие родственники старообрядческих купцов (кержаков) Расторгуевых-Харитоновых-Зотовых организовали Общество Кыштымских горных заводов. Взяв в Ярославско-Костромском земельном банке ссуду почти в три с половиной миллиона рублей, они начали глобальную модернизацию своего имущества. Но благородные цели нарушила война с Японией. Вагоны для вывоза продукции изымали для военных нужд, а цены на железо на российском рынке падали. Так Кыштымский округ оказался в критическом положении. Последовавшая через полтора десятилетия революция могла бы окончательно уничтожить финансовое благополучие семьи Меллер-Закомельских, если бы не предусмотрительность держать свои сбережения в Английском банке.

В Лондоне барон Меллер-Закомельский заинтересовал англичан добычей меди в Кыштымском горном округе. Заинтересовал так, что была создана огромная Англо-Сибирская корпорация, оснастившая многие уральские заводы современным американским оборудованием и к 1915 году сделавшая производство меди в окрестностях Кыштыма равным почти половине объема ее производства на всем Урале. Это событие совпало с домашней трагедией в семье Меллер-Закомельской. Совладелица Кыштымского горного округа баронесса Клавдия Владимировна в 1906 году была признана… душевнобольной.

Кстати, на заводах потомков екатеринбургских купцов Зотовых с 1908 года работал горный инженер Герберт Гувер. Прошло совсем немного времени, и он стал владельцем части акций Кыштымского завода, а впоследствии и… 31-м Президентом Соединенных Штатов Америки.

[photo300]2810[/photo300]

Герберт Гувер - горный инженер Кыштыма, будущий президент США.

Дела у потомков уральских купцов Зотовых вновь пошли на лад. Да еще и в 1912 году Санкт-Петербургское губернское земское собрание избрало надворного советника В. В. Меллер-Закомельского в Государственный совет России. В его квартире «особняка Вельцина» на Мойке, 75 проходили некоторые правительственные заседания. А по Санкт-Петербургу стали ходить слухи, что владелец квартиры входит в число «влиятельных масонов».

Эти слухи были не беспочвенны. Гораздо позже, в эмиграции, его сын Александр читал публичные лекции на тему «Масонство в свете испанских событий», а во время Второй мировой войны стал работать в Берлине с одним из идеологов германского национал-социализма Геббельсом, участвуя в подготовке агитационных материалов «по еврейскому вопросу». Он даже пытался привлечь на свою сторону философа Ивана Ильина, на что получил от последнего меткое замечание, что «…в организацию растленной сволочи он не вступает…». Такие подробности из истории семьи уральских старообрядцев, конечно же, тщательно замалчивались.

О судьбе оставшихся в России потомков рода сохранились лишь скупые строчки в следственных делах «сталинского времени». Так, в протоколе допроса «бывшей помещицы» Мещерской, взятом 3 марта 1928 года, встречаются такие строки: «…В Нижнем Новгороде занималась, по ее чистосердечному признанию, кустарным делом — вязанием кашне — и в среднем в месяц зарабатывала рублей 60, каковых на проживание с семьей не хватает, и я стремлюсь получить находящиеся в Москве, в Ильинском банке, деньги, которые я положила туда на имя мужа Мещерского Павла Павловича в сумме трех тысяч рублей. Эти деньги я разновременно, начиная с 1925, 1926 и 1927 гг., получила из Англии; всего за эти три года я получила десять тысяч рублей приблизительно. Остальные деньги в количестве 7000 руб. приблиз. я за эти годы прожила... Деньги эти перевела мне моя тетка Романова Екатерина Владимировна, умершая осенью 1927 года в Ницце (Франция), как оставшиеся от ее сестры Меллер-Закомельской Клавдии Владимировны, умершей за год до революции в России...».

В декабре 1917 года по личному указанию Ленина собственность уральских заводчиков Меллер-Закомельских была экспроприирована, а барон Владимир Владимирович Меллер-Закомельский с родней эмигрировал в Киев, разрабатывая проекты государственного устройства России после победы над большевиками и входя в состав правительств Деникина и Врангеля. Но после поражения Белой армии он уехал в Константинополь, где и скончался в 1920 году. Его же жена дожила до 1931 года, упокоившись на знаменитом кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.

Образы знаменитой и подзабытой семьи и поныне можно увидеть в залах крупнейших музеев страны. Так, портрет генерал-лейтенанта Егора Ивановича Меллер-Закомельского украшает галерею Отечественной войны 1812 года в Зимнем дворце. Рисовали лютеранско-старообрядческих отпрысков и Карл Брюллов, и Орест Кипренский, и Джордж Доу. И даже в романе Сергея Довлатова «Заповедник» образ предка Меллер-Закомельских нашел свою «сюжетную линию». Екатеринбург же украсили иные артефакты, принадлежавшие в старину баронессе Клавдии Александровне: каменные дома на Вознесенском проспекте 41, 44 и 45 «с флигелями, службами и баней; Харитоновским садом, прудом и вокзалом для представлений». Как язвительно писал Павел Бажов в своем сказе «Чугунная бабушка»: «…Каслинские заводы, видишь, за наследниками купцов Расторгуевых значились. А это уж так повелось — где богатое купецкое наследство, там непременно какой-нибудь немец пристроился. К Расторгуевскому подобрался фон-барон Меллер да еще Закомельский. Чуешь, какой коршун? После пятого году на все государство прославился палачом да вешателем.

В ту пору этот Меллер-Закомельский еще молодым жеребчиком ходил. Только что на Расторгуевой женился и вроде как главным хозяином стал. Их ведь — наследников-то расторгуевских — не один десяток считался, а весили они по-разному. У кого частей мало, тот мало и значил. Меллер больше всех частей получил, вот и вышел в главного. У этого Меллера была в родне какая-то тетка Каролина. Она будто Меллера и воспитала. Вырастила, значит, дубину на рабочую спину. Тоже, сказывают, важная барыня — баронша. Приезжала она к нам на завод. Кто видел, говорили — сильно сытая, вроде стоячей перины, ежели сдаля поглядеть. И почему-то эта тетка Каролина считалась понимающей в фигурном литье. Как новую модель выбирать, так Меллер завсегда с этой теткой совет держал. Случалось, она и одна выбирала. В литейном подсмеивались:

— Подобрано на немецкой тетки глаз — нашему брату не понять.

Ну, так вот... Уехала эта тетка Каролина куда-то за границу. Долго там ползала. Кто говорит — лечилась, кто говорит — забавлялась на старости лет. Это ее дело…»

P.S. Из романа Сергея Довлатова «Заповедник»: — Не в жизни Пушкина, — раздраженно сказала блондинка, — а в экспозиции музея. Например, сняли портрет Ганнибала. — Почему? — Какой-то деятель утверждает, что это не Ганнибал. Ордена, видите ли, не соответствуют. Якобы это генерал Закомельский. — Кто же это на самом деле? — И на самом деле — Закомельский. — Почему же он такой черный? — С азиатами воевал, на юге. Там жара. Вот он и загорел. Да и краски темнеют от времени. — Значит, правильно, что сняли? — Да какая разница — Ганнибал, Закомельский... Туристы желают видеть Ганнибала. Они за это деньги платят. На фига им Закомельский?! Вот наш директор и повесил Ганнибала... Точнее, Закомельского под видом Ганнибала. А какому-то деятелю не понравилось... Простите, вы женаты? Галина Александровна произнесла эту фразу внезапно и, я бы сказал, застенчиво. — Разведен, — говорю, — а что? — Наши девушки интересуются. — Какие девушки? — Их сейчас нет. Бухгалтер, методист, экскурсоводы…