Авторы документа — представители Министерства образования — утверждают, что материалы, которые предлагаются участникам олимпиады, «вызывают вопросы»: «В текстах... обильно приведены сцены жестокости, образ России освещен односторонне, откровенно предвзято.

Эмоциональный тон текстов исполнен пессимизма, отчаяния. Предпочтение в выборе текстов отдается либо писателям, эмигрировавшим из России в разные годы и по разным причинам (например, В. Набоков, И. Бродский, Бахыт Кенжеев), либо трагически завершившим свой путь (Борис Рыжий). Приводятся и примеры «безобразных» заданий. Под раздачу попадает, например, Виктор Астафьев».

Эта информация уже вызвала шквал откликов. Как представляется, самый взвешенный ответ дал учитель литературы московской школы № 57, председатель Центральной предметной комиссии олимпиады по литературе Сергей Волков: «Нам ставят в вину, что наряду с другими авторами мы даем для анализа произведения тех, кто в разные годы по тем или иным причинам уехал из нашей страны, и самое удивительное — авторов, «трагически закончивших свой жизненный путь». Приводятся конкретные фамилии: Набоков, Бродский, Аксенов, Довлатов. Кое-кто из критиков даже прозрачно намекает на еврейское происхождение многих авторов — это уж совсем скверно пахнет... Все началось с включения в задания олимпиады стихов Бориса Рыжего, которые, по мнению оппонентов, не годятся, так как «автор трагически закончил жизнь». Но, простите, а как быть с Маяковским, Есениным, Цветаевой? А с Пушкиным и Лермонтовым?».

Своего рода резюме сделала доктор филологических наук, профессор Светлана Красовская: «Данная ситуация является частью масштабной кампании: попытки подмены филологического образования в школе и в вузе идеологией. А когда творчество поэта или писателя, его значимость и вклад в отечественную культуру измеряется в единицах, подобных этим, — «трагизм», «патриотизм», «популизм» и т. д. Когда уровень профессионализма учителя-филолога определяется принадлежностью или не принадлежностью к либеральному или национал-патриотическому движению, в тот момент и в том месте заканчивается и литература, и наука филология, и филологическое школьное образование».

При таком подходе «не нашим» можно объявить вообще любого писателя. Тест на «лояльность» не пройдет ни один классик. Ни Ломоносов с его сатирой на духовенство: «Гимн бороде». Ни Крылов: как там в «Горе от ума» — «Насмешки вечные над львами, над орлами: ведь что ни говори — хотя животные, а все-таки цари». Ни сам Грибоедов — масон (!). Ни Пушкин: куда девать «Сказку про попа» и «Гавриилиаду». Ни Лермонтов: «Прощай, немытая Россия…». Ни Гоголь, который пророчески написал: «Еще падут на голову автора обвинения со стороны так называемых «патриотов». Ни «пессимистический» Достоевский, ни «очернитель русской истории» Салтыков-Щедрин, ни «эмигрант» Тургенев. Про отлученного Толстого, сексуально озабоченного Бунина и «сатаниста» Булгакова — вообще молчу. Ведь если посмотреть непредвзято — «клеветниками России» были все без исключения корифеи «великого и могучего» — от Серапиона, Даниила Заточника и протопопа Аввакума до обэриутов, концептуалистов, «деревенщиков» и магических реалистов: все они либо бичевали «свинцовые мерзости» жизни и «восславляли свободу», либо имели наглость претворять в творчестве «вражеские» эстетики и философемы. При этом, увы, многие из них уходили из жизни не вполне по канонам православия, да и жили, не сверяясь ежедневно с гимназическим учебником Закона Божьего. А реалии ХХ века вытолкнули за пределы собственной взбесившейся «Родины» чуть ли не весь цвет отечественной духовности (далеко не только литературной!). И величайшим завоеванием демократических перемен 80-х гг. было запоздалое обретение всего этого огромного художественного пласта.  

Так что в социально-политическом плане данное поползновение — попытка вернуть самые одиозные черты идеологического диктата в «застойных» традициях. А применительно к собственно духовной культуре — поползновение на «кастрацию» великой российской литературы.