Корреспондент «УР» побывала на одной из встреч «Школы осознанного родительства» и услышала, с какими реальными проблемами сталкиваются приемные родители, какие вопросы их беспокоят и какие решения непростых ситуаций возможны.

… Комната, выбранная для групповых занятий, небольшая, но уютная. Желто-зеленые стены, кресла-мешки, ковры. Несколько разновозрастных женщин и мужчин (в том числе семейная пара и две бабушки) садятся в круг. Присутствие журналиста их не очень смущает. Хотя на мое «вторжение» было получено предварительное согласие, психологи — гештальт-терапевты Наталья Хейфец и Юлия Аюпова — еще раз интересуются мнением группы. Напомнив о сохранении тайны персональных данных, гости кивают, и беседа возвращается в привычное русло. На сей раз разбирают тему чувственного мира ребенка и умения взрослого взаимодействовать с его эмоциями и состояниями. Согласитесь, вопрос актуальный и для обычных семей.

— О чем же вся эта история с конфетами? — Наталья Хейфец обращается к приемной маме 11-летней девочки. — В школе у вашей дочки из портфеля вытащили кулек со сладостями, а учитель сказал, что не видел этого и, более того, не собирается ничего предпринимать… Какие чувства у ребенка вызвала кража?

— Обиду, гнев, злость… — женщина перечисляет понятные всем ощущения. — Больше всего ее задело, что конфеты предназначались мне и что педагог, который по идее должен был поддержать ее в неприятной ситуации, спустил все на тормозах. Я, конечно, свела историю к шутке, но дело, похоже, не рассосалось, и дочка теперь грозится вычислить и поколотить злоумышленника. Меня вообще беспокоит, что какие-то вещи вызывают у нее желание применить силу… Это для нас сейчас неразрешимый вопрос. Как поступить, чтобы не навредить дочке?

Конкретный пример из жизни оказывается многослойным и в интерпретации специалистов вырастает в целую теорию. Многое в ней — из книг Людмилы Петрановской, российского психолога-педагога, основательницы московского Института развития семейного устройства и гуру отечественной методологии приемного родительства.

— Проблема всех детей независимо от возраста и степени родства — неумение определять свои чувства, — поясняет Наталья. — Важно, чтобы взрослый вычленял эмоцию и называл ее — это почти всегда снижает внутреннее напряжение, которое ребенок испытывает от непонимания, что же с ним в данный момент происходит. Вы это сделали. Далее, нужно не блокировать эмоцию, оценивая, обесценивая или сводя к морализаторству и дидактике, а дать прожить — и обиду, и злость, и раздражение. Это позволит малышу, став взрослым, прислушиваться к чувствам и уметь предъявлять их окружающим.

Как отмечают психологи, «вторая» мама очень внимательна к дочке и ее внутреннему миру — это уже огромный плюс. «Пропавшие конфеты или неотзывчивый педагог — это неприятность, которыми повседневная жизнь полна, — замечает Наталья. — Задача родителя — не ограждать от них, а развить у ребенка способность реагировать адекватно и разрешать ситуацию с максимальной пользой для себя».

Правда, извлекать из произошедшего уроки и делать выводы — то самое, к чему и призывает большинство мам и пап — способны, по словам психологов, лишь сами взрослые. У нас с вами уже развиты рациональность и способы психологической защиты (типа потерял сотню — найдешь тысячу), и мы можем справляться с сильными чувствами. Особенно, как замечает Юлия Аюпова, при наличии сформированного внутреннего представления о себе, которому каждый старается так или иначе соответствовать. А когда бурлит в душе у ребенка, рациональные доводы родителя он попросту не слышит.

— Речь еще и о нарушении личного пространства, — дополняет Юлия, возвращаясь к истории с кражей сладостей. — Если кто-то чужой посмел вторгнуться в мое пространство, значит, я стала «проницаема» и не имею гарантии на защиту. Тем более, у детей, росших в государственных воспитательных учреждениях, отношение к границам обострено в принципе. Подумайте сами: когда в комнате несколько человек, все как бы равны и живут по правилам «колхоза». В семье есть возможность беречь свое пространство — и ребенок из детского дома начинает ею пользоваться в полной мере. Да для любого из нас важна неприкосновенность личной территории!

«Колхозное» прошлое порой чревато и противоположной проблемой: ребенок без стеснения и спроса начнет брать чужое. Иногда это принимают за воровство и усугубляют ситуацию тем, что берутся ругать и применять другие, более жесткие воспитательные методы. Ребенок, особенно маленький, боясь наказания, начинает утаивать от родителя проступок, врать. Решить проблему можно — но лишь терпеливо «взращивая» у сироты подорванное доверие и напоминая, что владельцы есть у каждой вещи, а чужие границы столь же неприкасаемы, как и свои.

Еще важный момент — агрессия малыша. На нее жалуются многие мамы и папы, причем не только приемные. Тут, по словам психологов, важно опять же «дать» ребенку обратную связь («Ты настолько рассердился, что готов даже ударить? Ничего себе!»), которая в 90% случаев снимет грозный «запал». Но что делать, когда в ответ на ваше назидание «Бить нехорошо!» ребенок с серьезным видом возражает: «А кто тебе так сказал?». Это и есть специфика психологии ребят из детдомов.

— У таких мальчиков и девочек история жизни уже сложилась непросто, — поясняет Наталья Хейфец, которая имеет большой опыт работы с сиротами и в центрах помощи семье и детям. — В приюте правила существования жестки, и самый короткий путь к получению желаемого — нападение. Естественно, в мирной, семейной жизни такая стратегия не эффективна, а по-другому удовлетворять потребности ребенок не умеет.

Что делать? Вбивать библейские истины ремнем? Проводить душещипательные беседы? Может, стоит попугать маленького забияку печальной участью, которая ждет злодеев? Ни в коем случае! Необходимо помнить, что жизненный опыт приемного сына или дочери не идет ни в какое сравнение с вашим (вы-то родились и воспитывались в семье с рождения). Нужно принимать его — параллельно показывая другие способы достижения желаемого (самому, кстати, учась тому же). Можно же попросить заявить о своем желании, высказать отношение и т.д. Расширив палитру реакций ребенка, вы дадите ему возможность выбора тактики в той или иной ситуации. Ведь кулаки тоже пригодятся — при встрече с хулиганами, например…

— На самом деле, приемные дети отличаются от обычных лишь парой психологических особенностей, — заключает Наталья. — Одна из них в том, что когда ребенок — отказник с самого рождения, то ни в коем случае, даже в истерике, нельзя оставлять его одного и тем более грозить этим. У сироты изначально нарушена привязанность, а внутри живет огромный страх вновь остаться без родительской любви и внимания. Родитель должен осознавать, что перед ним — самостоятельная личность с особой историей, и важно выстраивать диалог на равных, для чего самому развиваться и расти.

Это дело замечательное: когда меняешься сам, меняется и мир вокруг тебя. Однако многое упирается в консерватизм и закостенелость общества, которое по всем правилам должно бы поддержать тех, кто берет сирот на воспитание, а по факту, увы, подвергает инициативу остракизму, продолжая множить стереотипы о «чужой крови» и навешивать ярлыки — в равной степени и на родителей, и на детей.

СПРАВКА

«Школа осознанного родительства» — благотворительный проект екатеринбургского некоммерческого партнерства «Семья детям». Он направлен на предотвращение возврата приемных детей в детские дома и осуществлялся с 2014-го по май 2015 года включительно благодаря гранту фондов одной из компаний по производству и продаже средств личной гигиены, бытовой химии, косметики и т.д. В данный момент проект завершился, но новым витком в его продолжении станет проведение обучающих семинаров для специалистов социальной сферы, в том числе сотрудников государственных центров помощи семье и детям, кризисных центров.

ЦИФРЫ

В «Школе осознанного родительства» (в групповых тренингах и индивидуальных консультациях) принимало участие 30 семей из Екатеринбурга. Между тем, в нашем городе действует несколько школ приемных родителей (на базе Центра социальной помощи семье и детям «Аистенок» и Центра помощи семье и детям «Отрада»), где осуществляется психологическая, моральная и правовая подготовка взрослых к принятию неродного ребенка в семью. Централизованных программ по поддержке приемных семей как таковых не разработано, действуют лишь авторские методики, а также стихийные группы поддержки, созданные родителями-энтузиастами.

Всего в Свердловской области в настоящее время в приемных семьях воспитывается 6735 детей, в опекунских — 8463, в семьях усыновителей — 1948. Согласно официальным данным за прошлый год, в детских домах, домах ребенка и других организациях находилось 2849 детей, что на 19,8% меньше в сравнении с аналогичным периодом 2013 года.