Человека обездвиживали, навалившись кучей, а затем оттаскивали в палату. Там дебошира привязывали к кровати. Прочно зафиксированный простынями и кожаными браслетами, больной волей-неволей успокаивался. И жизнь продолжалась дальше.

Но то — реальность художественная. В действительности все сложнее. Вопрос гуманности принудительной фиксации в психиатрической практике остро стоит и по сей день. А недавний случай в одной из психбольниц Москвы вновь всколыхнул общественное спокойствие. СМИ обнародовали факт жестокого обращения с пациентами детского возраста. Якобы буйных малолетних, дабы обезопасить их от нанесения травм себе и другим, привязывали к кроватям. За руки, ноги и шею. По данному заявлению проводится проверка, но ком вырос до нехилых размеров и докатился уже до Минздрава РФ.

В первую очередь высказался, конечно, главный внештатный психиатр столицы Борис Цыганков. Он заявил, что действия медиков ни в коем случае не нарушают прав несовершеннолетних и тем более не противоречат статье 30 ФЗ «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании». Процитируем: «Меры физического стеснения… применяются, только когда, по мнению врача-психиатра, иными методами невозможно предотвратить действия госпитализированного лица, представляющие непосредственную опасность для него или других лиц». Более того, фиксация излишне активного пациента — общепринятая норма во всем мире. Другое дело, что по закону предусмотрено использование специальных накладок, не наносящих пациенту травм. На практике же привязывают и бинтами, и простынями и уж точно мало заботятся о том, чтобы не оставить на помешанном синяков.

Но скандально известный борец за права российских детей Павел Астахов принятую в психиатрии форму усмирения опротестовал. Мол, жестоко связывать детей. Намного действеннее, по мнению омбудсмена, использовать психофармакологические средства и изоляцию. Иными словами, разбушевавшихся психбольных, эпилептиков или обычных бунтарей (а в число таких попадают чаще всего детдомовцы, которых отправляют в психушку в качестве наказания) гуманнее пичкать тем же фенобарбиталом и прочими барбитуратами. Это те самые успокоительные лекарства, которые при длительном курсе доводят людей до состояния «овощей». Г-н Астахов видит в такой альтернативе проявление наивысшей человечности, но лично у меня возникает вопрос: а что будет с теми пациентами, которые спасутся от жестких «объятий» фиксирующих средств, но потеряют пусть и остатки, но собственного разума? В конце концов, сумасшедшие — тоже люди. Но об их существовании мы почему­то вспоминаем и проникаемся к ним сочувствием лишь после скандальных историй…

Кто, по­-вашему, прав в сложившейся ситуации? Должны ли психиатрические клиники выносить на публику условия содержания пациентов и форму обращения с ними? Где предел гуманности?  Делитесь, дорогие читатели, своими мыслями с редакцией «Уральского рабочего», а мы обязательно опубликуем ваши мнения на наших страницах в рамках рубрики «В поисках истины».