Закон противоречий

— У современного художника Ансельма Кифера есть выражение, что небо в принципе не может существовать цельным, — говорит куратор. — Оно состоит из разных элементов, осколков, которые и формируют картину мира. Что обычно разбивает цельность? Либо повышенное давление, либо сужение границ. Изменение воздушной среды, конечно, влияет и на человека, который в ней обитает. Мы попытались в проекте ответить, что делать и как дальше жить с этими осколками.

— Ранее вы отмечали, что проект — минорный. Почему выбрали такую тональность?

— Когда выставка только создавалась, я хандрила, было плохое настроение. Разрушились некоторые идеалы, и мне хотелось понять, что делать дальше, почему прочные, казалось бы, связи рвутся. При этом я понимала, что даже если ответ найдется, появятся новые вопросы. По молодости всегда кажется, что человек способен свернуть горы, но это — лишь воздушные замки, а почвы-то под ногами нет. Такой настрой и повлиял на концепцию. Впрочем, выставка живет во времени и постепенно перестает быть минорной. Ведь и небо иногда бывает дружелюбным. Мы предлагаем «подышать» через выставку, или набрать в грудь воздух.

Ответы внутри нас

— Какой экспонат стал самым любимым?

— Сложно сказать, какой, так как долго работали с каждым. Но особое внимание, мне кажется, нужно обратить на инсталляцию Василия Слонова «Шаг вовне, два шага внутрь». Эта композиция состоит из фигуры мужчины из щепок, топоров на стенах и украшения из стразов в форме фекалий. На острие инструментов выгравирована карта звездного неба, а на рукоятках — заповеди из Нового Завета.

— Какой смысл заложен в столь странном «триединстве»?

— Инсталляция мне нравится потому, что ее внешняя брутальная форма имеет тонкое внутреннее содержание. Топор — образ неба, из которого, по замыслу Василия Слонова, выходят люди. Деревянный человек смотрит в подзорную трубу. Он обращается к небу, к истокам и ищет ответы про себя, про смысл жизни, кто он и куда идет. Но есть еще один элемент — блестящая фекалия, которая лежит под человеком. Она блестит, как звездное небо, как и выгравированные созвездия на топорах. Посыл таков, что ответы на важные вопросы — уже в самом человеке, в продуктах его жизнедеятельности. А ему почему-то наплевать на созвездия внутри, они для него — мусор, от них избавляются.

Атмосфера искусства

— А что в понятие «воздух» вкладываете лично вы?

— Это прежде всего культурная среда, в которой есть возможность свободного творчества. Любое произведение — продукт культурных размышлений художника, на который хотелось бы получить отклик от обывателя. Люди умеют мыслить, у них есть возможность говорить, так почему же не делать этого? Ситуация диалога — и есть тот самый воздух. И дышится мне легче там, где есть возможность найти людей, которые переживают то же самое, что и я. При этом не обязательно высказываться, например о политике. Достаточно поделиться своей точкой зрения о мире. К примеру, что-то не устраивает в родном городе — сделай какой-нибудь стрит-арт объект, который будет радовать глаз и добавит смысла серым будням.

— Где же тогда легко дышится искусству?

— Мы не будем говорить о Москве, где огромное количество самых разных направлений искусства. Многие художники уезжают туда: кто-то — за славой, кто-то — за творческим развитием. У Екатеринбурга своя история. Здесь в основном рождается городское искусство, направленное на определение идентичности столицы Урала. В Красноярске свободнее мастерам концептуального толка, которые работают с понятиями пустоты и пространством. В том же Владивостоке, где недавно открыли Центр современного искусства «Заря», организуют арт-экспедиции (проекты, благодаря которым можно познакомиться с искусством других городов и стран) и арт-резиденции (мероприятия, направленные на привлечение различных творцов для совместной работы). Если в целом говорить о Транссибе, то есть всего несколько городов, например тот же Красноярск, где можно работать и где искусство возникло само по себе. Именно им необходимо оказывать всяческую поддержку, так как за ними — будущее.