А тем временем в офисах у Владимира Кехмана — того самого, которого волевым решением министра культуры В. Мединского назначили директором Новосибирской оперы, дабы «успокоить верующих», — идут обыски: «правильно ориентированному в вопросах веры» администратору инкриминируют хищение в особо крупных размерах — что-то порядка 18 миллиардов рублей…

Сочетание новостей о провокации против МХАТ и «деле Кехмана» чуть ли не в деталях напоминает многократно описанную архигротескную коллизию, имевшую место в последние годы правления Александра I, — когда «надзирателями над культурой и образованием» были назначены чиновники Магницкий и Рунич. Они устроили в высшей школе настоящий мракобесный шабаш, преследовали всех здравомыслящих профессоров, выступали с идиотскими (зато «православными»!) инициативами. Например, требовали доказывать таблицу умножения с помощью Закона Божьего, а на биологии объяснять происхождение рода человеческого от Адама и Евы. По инициативе Магницкого по всем церковным правилам похоронили… анатомический театр Казанского университета,  а Рунич вообще требовал все русские высшие школы предать огню, как рассадник «вольтерьянства». И… в конце концов «героическая» деятельность оборвалась самым заурядным образом — они попались на особо крупной взятке.

Сегодня православные активисты каждый свой «локальный» успех (вроде пертурбаций в Новосибирском оперном театре) немедленно используют как отвоеванный «плацдарм», с которого атакуют следующую «позицию». И не надо заблуждаться насчет их намерений: отрезанная свиная голова на ступеньках МХАТ с персональной надписью — это из стилистики опричнины. Помните их отрезанные собачьи головы? И означает это не что иное, как «черную метку», стигмату для расправы. При этом общество стоит по отношению к накатывающейся опасности явственно в оборонительной позиции — самой проигрышной, самой капитулянтской.

Как точно выразился по поводу случившегося комментатор из «Московского комсомольца», «российские чернорубашечники «действуют так демонстративно, потому что знают: они — в тренде». По поводу новосибирских событий суд не нашел в «Тангейзере» никакого криминала — а министр культуры совершает акт неприкрытого вмешательства в театральные дела и производит «ротацию кадров». Для театральных деятелей  последние события являются недвусмысленным сигналом: любая «инициатива» (в эстетическом и тем более идейном смысле) теперь наказуема — через механизм уже почти трафаретно приводимого в действие «православного возмущения». За этим могут последовать и судебное преследование, и акция грязного шельмования, и снятие с работы, и прямая насильственная агрессия. 

Показательно, что на сей раз объектом «акции» персонально стал Олег Табаков — не просто знаменитость и корифей, но еще и фигура статусная, «ни в каких оппозициях не состоявшая»…